[Дважды два равно рыба.]
Название: Скопа (глава 14 книги 5 Stargate Atlantis: the Legacy)
Переводчик: Tykki
Оригинал: Osprey, Stargate Atlantis: the Legacy Book 5 The Secrets by Melissa Scott & Jo Graham (торрент с книгами)
Размер: 4 452 слов в оригинале
читать дальшеВ Городе Предков Тейле Эммаган снился сон.
Во сне у неё когда-то были имя и прошлое. Когда-то весной она шла под прохладными голубыми небесами Афона, и в нагорьях на деревьях набухали почки, хотя в долинах всё уже зеленело. У неё было имя, хотя сейчас оно исчезло. Столько много исчезло. Когда-то был бородатый мужчина, тянувший тележку, в которой она ехала, рыжая борода и широкая улыбка, но имени она его вспомнить не могла. Был юноша постарше неё. Он шёл рядом с тележкой, мечась из стороны в сторону, полный энергии. У него были тёмные волосы и квадратное лицо. И его имени она не помнила.
Никто здесь не звал её по имени, даже Кайрос, ассистент, который склонялся над ней с озабоченным лицом, всего лишь человек, как и она. Она чувствовала его озабоченность, чувствовала, как та касается её, словно вода, падающая с неба.
Она помнила дождь. В утро, когда ей исполнилось семнадцать, шёл дождь, и других утр после этого она не помнила.
– Жизненные показатели стабильны, – произнёс кто-то. Один из Предков. Один из богов. Наверное, подумала она, она как-то сильно поранилась. Настолько сильно, что к Предкам обратились с ходатайством её спасти. Она об этом не помнила. Но были же люди, которые могли это сделать. Рыжебородый мужчина. Юноша. Даже Кайрос. Может быть, поэтому она и знала, как его зовут. Он принёс её сюда, чтобы её спасли.
Она закрыла глаза, чтобы защититься от яркого света, от ламп, который никогда не мерцали и не гасли, от огней Предков. Она закрыла глаза, и ей приснился сон. Ей снились дом и весна, озеро с недвижной гладью воды и поднимающийся над ним лёгкий туман, и взлетающая белая водяная птица.
– Это – девяносто первая из женщин, – произнёс один из Предков и даже не накрыл простынёй неподвижное лицо, искажённое наливающимися синевой пятнами под кожей.
– Остальные девять в стабильном состоянии, – сказал другой.
Безразличие. Никакого чувства потери. Что такого ужасного случилось, что умерли столь многие? Она повернула голову, но вокруг в комнате была только тишина, устланные белым кровати, на которых лежали пациенты, а у самой дальней стояли два Предка. Слишком далеко, чтобы она могла расслышать только что сказанное. Она-то думала, что они стоят совсем рядом.
Первый пожал плечами:
– Из мужчин мы потеряли только одного. Игрек-хромосома действует как что-то вроде защиты от самых радикальных изменений, которые провоцирует ретровирус. Возможно…
Вспышка гнева. Она ощутила её, словно гнев принадлежал ей, но это было не так. Неподалёку стоял Кайрос, сжимавший кулаки. Дело было в нём. Гнев исходил от него, вызванный их словами, которые она не понимала. Зато понимал он. И они наполняли его отчаянной яростью.
– Кайрос, – попробовала прошептать она, но ничего не получилось. Она не могла издать ни звука.
И всё же он, безошибочно угадав, повернулся, и его глаза были наполнены слезами.
– Мне так жаль, – сказал он.
– Малышка, – голос был шёпотом в её разуме. Вслух не сказали ни слова, но она всё равно услышала. Женский голос, звучавший старше и тише.
– Да?
– Ты меня слышишь? – мягко, настойчиво.
– Да, – она ждала в темноте. Однажды она очнулась в темноте. Лишь огоньки на нескольких машинах мигали то там, то здесь, словно звёзды, которые она едва помнила. – Кто ты?
Секундный образ в её сознании, искажённое отражение женщины в зеркале. Лет сорока на вид. Чёрные волосы, оливковая кожа, круглое лицо и карие глаза, высокая, полногрудая, и белая повязка удерживает её подколотые волосы. Потом печально:
– Не помню.
Её голос был словно уютная темнота, словно ты просыпаешься после кошмара и обнаруживаешь, что мама рядом, что она цела и невредима, как и ты…
…словно ты понадёжнее закутываешь дочку в одеяла, нашёптываешь ей, пока она не уснёт… В ответ пришёл образ звёздного света, ночи за окном, спящего ребёнка.
– Ты – Ночь, – сказала она. – Я буду звать тебя Ночью, и мы пребудем вместе в темноте.
Другая заколебалась, словно скрывая что-то, словно от серьёзно болевшего ребёнка.
– Не давай им понять, что ты меня слышишь, – сказала она. – Малышка, прошу тебя, береги себя. Если они узнают, что мы умеем так разговаривать, то убьют нас.
– Я просто возьму у тебя кровь, – произнёс Кайрос. – Я быстро и постараюсь тебе больно не делать.
Его ладони мягко касались её руки. Не из-за него она закричала.
Когда он поднял её руку на свет, она в первый раз толком разглядела испещрённую пятнами зелёную кожу, как у кого-то, давно мёртвого, и тёмно-изумрудные вены, извивающиеся с тыльной стороны запястья и ладони. Пальцы не закрывали ладонь, повёрнутую кверху, и в потемневшей исстрадавшейся плоти распахивалась глубокая рана, с приоткрытыми губами, как у второго рта.
Она кричала. Она кричала до тех пор, пока вторая иголка не вонзилась в её тело, возвращая ей забытьё.
Надо льдом голубело небо. Когда ей стало лучше, её перевели в другую комнату, с окном, выходящим на море. По небу стлались штормовые облака, и после них оставался плотный снег, поутру отблёскивающий хрусталём.
Она сидела в кресле у окна, одетая только в белую сорочку, которую ей дали. Их оскорбляла её нагота, хотя она больше и не была создана по их подобию. Тело у неё было безволосым, как у ребёнка, от бледно-зелёного до тёмно-изумрудного оттенка на сосках. Чёрные волосы стали ослепительно-белыми, словно у бабушки, пережившей восемьдесят лет. И всё же они падали волной вдоль её спины, так же, как она зачёсывала их раньше… Раньше, чем произошло что-то, чего она не помнила.
– Тебе тепло? – спросил Кайрос.
Конечно, ей было тепло. Сквозняков не было, а внутри стояла одна и та же температура, даже у заснеженного окна. Всё было просто идеальным.
*Малышка,* – на этот раз, услышав голос в своём разуме, она не удивилась, только повернулась, чтобы посмотреть, кто говорит.
Та не была похожа на женщину в ночи, но голос у неё был тот же. Да, высокая. Полногрудая. Всё ещё с чёрными волосами. Но кожа у неё была зелёной, как у ящерицы, а зрачки в жёлтых глазах – вертикальными, как у кошки.
*Ночь.*
На той была такая же белая сорочка, и она сидела в одном из гравитационных кресел, которыми пользовались тяжело больные. Оно скользнуло по полу, чтобы Ночь смогла сесть у окна, глядя на море.
*Я рада, что ты не умерла,* – сказала Ночь.
*Как и я,* – ответила она.
*Помимо нас, есть ещё семеро,* – проговорила Ночь. – *Остальные мертвы.*
*Не понимаю.*
Ночь повернула голову, и взгляд жёлтых глаз был тяжёлым, хотя голос – печальным:
*Малышка, хотела бы я, чтобы тебе и не пришлось.*
Однажды Кайрос исчез.
Она задала вопрос одному из дежурных. Голос у неё теперь действовал, хотя звучал низко, как у мужчины.
– Он вызвался добровольцем на второе испытание, – сказал дежурный и не встречался с ней глазами, пока не ушёл в спешке.
Боги шутили шутки. Иногда смеялись. Когда она мылась, стоя в бассейне и держа в руках душ, охранники отпускали грубые замечания, говоря о ней так, как никто при ней раньше не говорил, как не позволил бы себе ни один мужчина из её народа. Она смолчала, глядя вниз. Возможно, ретровирус повлиял на её разум, и она чего-то не понимала.
*Они не боги,* – прошептала она в темноте, лёжа в койке в голой комнате, где жила с ещё тремя женщинами.
*Нет,* – ответила другая. Она была пухлой и молодой, ниже на голову, и её красные волосы алели на пепельно-серой коже. Облако, как гора облаков, которые видно над морем, они клубятся далеко-далеко, и за ними восходит солнце. Алое утреннее небо.
Они не разговаривали с помощью слов, только чтобы сказать «извините» или что-то подвинуть. Везде были микрофоны и камеры. Медперсонал наблюдал за ними днём и ночью. Судя по всему, им не нужно было нормально есть и испражняться, хотя воду они пили. Это завораживало.
*Не понимаю.*
*Они не боги,* – сказала Ночь. – *А теперь рассказывай, что ты помнишь. Мы должны вспомнить все вместе. Мы не лишены рассудка,* – её голос звучал тихо, но решительно. – *Если мы хотим попасть домой, нужно пользоваться разумом.*
*Домой,* – повторила Облако и развернула перед ними картину города, белые башни на фоне моря. – *Я обитала в Городе Предков, где служила богам, как служили мои родители и родители родителей. Я работала в их яслях. Я заботилась об их детях,* – её голос был полон вопросов. Пришёл образ – пухлой светловолосой молодой женщины, чьи голубые глаза были расставлены слишком хорошо, чтобы она казалась красивой. – *Я обитала в Городе Предков. Когда-то.*
Сослана из рая в подземное царство, подумала она. Об этом существовала какая-то история, об изгнанных богами, но она её не помнила.
*Что с нами произошло?* – спросила Облако.
*Не знаю,* – ответила Ночь.
*Кайрос знал,* – подумала она. – *Кайрос знал.*
Прошло восемь дней прежде, чем она его увидела – и едва смогла узнать. Его плоское, домашнее лицо преобразилось, углубления возле носа заставили его казаться уже, волосы побелели, а кожа стала бледной вместо насыщенно-коричневой, какой всегда была так же, как у неё.
*Кайрос?* – сказала она его разуму, и он не узнал своё имя, только съёжился и заслонил глаза руками. В нём больше не было ничего, кроме смятения, он прятался в углу одной из общих комнат, одетый лишь в белую сорочку. Он больше не знал своего имени.
Она подошла к нему и села рядом, и наконец он позволил ей взять его за руку.
*Ты хотел знать,* – проговорила она.– *Ты хотел знать всё, чему могли научить Предки,* – это немногое она помнила. Он отправился в Город Предков, чтобы учиться. Он стал целителем. Они им гордились. Теперь его разум на вкус был как пепел на её губах, горький и нечистый, как обрывки сожжённой коры, колеблющиеся на ветру.
*Кто я?* – прошептал он.
*Ты – Пепел,* – сказала она.
День за днём их запирали, каждую в своей комнате, каждую поодиночке. Ревели сигналы тревоги, но она ничего не делала, только сидела, прислонившись спиной к стене, обняв руками колени.
*Что произошло?* – спросила она.
Ей ответила Грифон. Мысленный голос у неё был очень тихий, даже когда их не разделяли камень и стекло.
*Один из мужчин кого-то убил.*
*Кого?*
*Бога,* – Грифон говорила почти неслышно. – *Говорят, что он убил одного из богов и выпил его кровь.*
Началось всё с мелочи. Ей не нравился этот охранник. Ей не нравилось, как он на неё смотрит. И поэтому, когда он проходил мимо, она пожелала, чтобы он её не увидел.
И он не увидел. Он моргнул, проверил решётки и запирающую панель, а потом нажал тревогу.
Остальные охранники над ним посмеялись.
– Она же тут, – говорили они, а она сидела, прислонившись к стене. – Прямо у тебя под носом. Что, уже приложился к чему-то внеслужебному веселящему?
И охранник, которого она ненавидела, глупо смотрел и тряс головой. Конечно, она была тут. Она тут всё время была. Так и запись с камеры показывала. Она не двигалась с места всё то время, что он её искал, даже когда он подошёл к ней на расстояние вытянутой руки.
Почему-то он её не увидел.
*Я могу дотрагиваться до их разума,* – сказала она. – *Могу заставлять их видеть то, что хочу.*
*Проверь это,* – ответила Ночь. – *Посмотри, что способна делать.*
– Ненавижу эту проклятую базу, – произнёс один из дежурных. – Погода всегда просто ужас.
Второй нахмурился, глянув в окно лаборатории, где сидела она, терпеливая и безмолвная:
– Ты о чём? Хорошая же погода.
– Ты что, не видишь, как надвигаются облака?
– Ты свихнулся. Небо ясное.
Облака и туман, поднимающиеся, словно воспоминания, густая дымка скрывает море и снег…
– О, – озадаченно проговорил второй дежурный. – Ничего себе, как быстро туман надвинулся.
*Грифон?*
*Я горю,* – сказала Грифон. – *У меня ослабли ноги и всё время вибрирует ладонь. Я ем и ем, но всё тут же выходит обратно. Мне в вены вводили питательные вещества, но толку от этого никакого.*
*Где ты?* – спросила Облако.
*В лаборатории,* – ответила Грифон. Мысленный голос у неё прерывался. – *Они считают, что я умру. А потом меня разрежут и посмотрят, что пошло не так.*
*Мы этого не допустим,* – сказала она.
*И как ты это предотвратишь?* – спросила Грифон. – *Малышка, ты бессильна.*
*Не настолько, насколько они думают,* – ответила она.
*Я Ветер,* – сказал он, и голос его был силён.
*Не знала, что мужчины умеют разговаривать.*
*Некоторые умеют,* – ответил он и показал ей образ. Корабль с алыми парусами летел над морем, а у штурвала стоял он, золотокожий мужчина с длинными чёрными волосами, наслаждаясь игрой воздуха. Воздух нёс корабль, поднимал его, и он пел вместе с ним, единый с радостью мореходства.
*Я был корабельным мастером,* – сказал он. – *И солдатом.*
Обнажённый меч в руке, славный изгиб клинка блещет серебром, когда они готовятся отражать атаку налётчиков…
*Клинок,* – произнесла она, видя образ в его разуме. – *Солдат королевы.*
*Кто ты?* – его мысленный голос был полон любопытства, и она показала ему то, что помнила: стройную девушку, едва ставшую взрослой, с медовой кожей и озорными карими глазами, девушку, любившую музыку и полные зелени места. В памяти внезапно снова всплыло озеро – утро, туман, поднимающийся над озером за Кольцом Предков, и белая птица, взлетающая над водой.
– Я – Скопа, – сказала она.
*Она умирает,* – сказала Облако так тихо, чтобы слышала только Скопа. – *Грифон умирает. Говорят, с ней ещё трое мужчин. Дело не только в том, что мы не принимаем пищу. Дело в том, что у нас не получается. Мы не способны усваивать еду. И со временем все умрём от голода.*
*Ты знаешь точно?*
*Я вытащила это из разума одного из докторов,* – сказала Облако, и её мысленный голос окрасился смущением.
*Ты способна читать разум богов?* – Скопа позволила услышать своё изумление.
*Да. Некоторых.* – Она остановилась, потом продолжила дальше: – *Но я не могу заставить их видеть то, чего нет, как ты. Я пробовала.*
*Сколько?* – спросила Скопа. – *Сколько у нас осталось?*
*Не знаю,* – с сожалением ответила Облако. – *Они сами не знают. Несколько недель? Но не думаю, что у Грифон и уже умирающих мужчин есть столько времени.*
Мы умрём от голода. Она уже чувствовала его, когда касалась разумом Грифон, непрекращающееся жжение, словно ныли все кости. И Грифон такая была не одна. Это находило и на других, даже на Ветра…
*Если буду умирать, то кого-нибудь из них прихвачу с собой,* – сказал он, и в его голосе звучала сталь. – *В самом худшем случае меня просто убьют раньше и оружием получше, чем голод. Заберу кого-нибудь из сволочей с собой в тени.*
*Как и мы все,* – ответила Ночь. Голос её звучал ровно и спокойно. – *Если умирать, то лучше всем вместе.*
Скопа говорила тихо:
*Лучше не умирать вовсе. Что потребуется, чтобы добраться до Кольца?*
*И куда мы отправимся?* – вопросила Облако.
*Куда угодно,* – ответил Ветер. – *Где угодно лучше, чем здесь.*
Полночь и снег. Снаружи ветер сбивает снег в белую тьму. Внутри – тепло и уют.
Облако ждала, алые волосы свободно ниспадали вокруг её лица, губы алели как вишни. Ожидая, она прислонялась к решёткам, открыв разум сёстрам.
Охранник остановился по пути вниз по ступенькам. Причин для этого не было. Разве что то, что она была до странности красива.
– Что тебе нужно? – спросил он.
– Ты, – ответила Облако и улыбнулась. – Мне нужен ты.
Он подступил ближе, глядя на неё немигающим взором.
– Я хочу, чтобы ты открыл дверь и я могла до тебя дотронуться, – сказала она. – Открой дверь, прекрасный мужчина.
Он провёл ладонью над запирающей панелью, которую могли отпереть только боги, и решётки разошлись в сторону.
– Спасибо, – произнесла Облако, подняв длинный палец и проведя по его щеке. – Теперь пойдём со мной в диспетчерскую, и ты отключишь камеры.
– Зачем? – прошептал он, но не отрывая от неё глаз.
Она хихикнула:
– Ты правда хочешь, чтобы кто-то увидел, чем мы сейчас займёмся?
Дверь Скопы скользнула в сторону, третья после Облака и Ночи.
*Что происходит?* – требовательно спросила она.
*Нужно уходить,* – сказала Ночь. – *Времени мало. Скоро их автоматические системы предупредят их, что что-то не так.*
*Мы не уйдём без Ветра и остальных,* – ответила Скопа, и каменный пол холодил её босые ноги.
На лице Облака видно было напряжение, а охранник стоял рядом, глядя пустыми глазами:
*Я не могу удерживать больше одного за раз! Надо уходить сейчас же!*
*Без остальных – нет!* – Скопа резко развернулась. – *Я могу их отвлечь. Могу найти, чем их занять. А вы идите и открывайте другие двери.* – Они колебались. – *Доверьтесь мне!* – сказала она.
А потом закрыла глаза.
Огонь. Она помнила огонь. Она помнила, как танцует среди пламени, а блестящие трубы поднимались и играли, вздымаясь, как искры. Дым плыл огромными облаками, клубясь и заставляя задыхаться. Дым наполнял комнаты, лишая воздуха. Дым. Повсюду был дым. Он сочился из вентиляционных шахт, вползал под дверьми. Коридоры были переполнены дымом, и везде слышно было, как подступает пламя, пожирая кислород и жизнь…
Она была дымом. Она скользила как привидение, и они дёргались и вскакивали на ноги, и учёные, и врачи, бросаясь за водой, чтобы намочить ткань, которой накроют лица. Они её не видели, а над головами ревела сигнализация, которую включили вручную. В коридорах было полно бегущих охранников, но они её не видели. Она была дымом. Их тошнило, и они отворачивались от вентиляционных отверстий, пытаясь их закрыть.
Лаборатория. Грифон не обманулась. Она повернула голову, лежащую на белой подушке. Вокруг никого не было. Врачи сбежали.
*Грифон.*
*Я не могу идти,* – сказала та. Лицо у неё исхудало, кожа туго обтягивала кости. – *Скопа…* – она подняла трясущуюся руку. Пальцы дрожали, щель в руке открылась. Руку свело судорогой. – *Скопа…*
Она всего лишь хотела взять её за руку. Всего лишь хотела помочь подняться, обнять за талию и помочь встать на ноги. Но рука, дрожа, неумолимо поднималась. А потом ногти Грифон вонзились в грудь Скопе, прорывая одежду и кожу, обжигая тело, как огонь.
Вцепляясь в её душу. Жизнь вытекала из Скопы, сила перетекала из неё в Грифон. Разум к разуму и душа к душе, сердце её и Грифон бились в унисон.
*Бери мою силу,* – прошептала Скопа. – *Бери мою силу. Бери, сестра.*
И то текла жизнь. Насыщенная, тёмная и сладкая, как вся та пища, которую они не могли усвоить, жизнь, жизнь и жизнь. Теряя её, ты чувствовала боль, выпивая её – сладкий экстаз. Когда сознания переплетались, ты чувствовала и то, и другое. Жизнь и смерть, смерть и жизнь, кружащиеся вместе, словно светлячки над озером…
А потом всё кончилось.
Грифон сидела перед ней невредимая, лицо у неё снова было круглое и полное, и она отняла окровавленную руку.
*Скопа…* – её губы сжались, словно она противостояла чему-то изо всех сил. – *Хватит. Хватит, иначе ты умрёшь вместо меня.*
Скопа вдохнула. Воздух ворвался в рот и обжёг язык. И всё-таки она была жива. Следы от когтей на её коже бледнели, раны исцелялись. Она чувствовала головокружение и шаталась, но всё-таки была жива.
*Разделённая жизнь,* – прошептала она.
Грифон подняла её на ноги.
*Пойдём,* – велела она. – *Нужно уходить.*
*Пепел!*
Он стоял в коридоре, а солдаты слепо носились мимо них, сжимая в руках противопожарное оборудование. Глаза у него были широко распахнуты, но в них было узнавание.
*Скопа, ты должна мне помочь!*
*Мы тебе поможем,* – сказала Грифон. – *Мы направляемся к Кольцу. Идём с нами.*
*Нет!* – он потянул её за руку, не спуская со Скопы взгляда. – *Нужно кое-что сперва сделать.*
В конце коридора внезапно раздался скрежет, а потом одного охранника отбросило назад, ударив об стену, и он упал, как сломанная кукла. Из-за угла вышел Ветер, за ним ещё двое мужчин, его белые волосы развевались, как знамя, а в руках было одно из оружий Предков.
*Они отступили в диспетчерскую,* – произнёс он. – *В ту, что за ангаром. Десять или около того мужчин держат себя в руках, но остальные паникуют из-за дыма,* – он мрачно улыбнулся. – *Твоих рук дело, Скопа?*
*Да,* – ответила она.
Пепел снова потянул её за руку.
*Скопа, помоги мне!*
Выражение лица Ветра изменилось.
*Пойдём, добрый малый,* – сказал он. – *Мы уж постараемся, чтобы тебя спасти.*
*Здесь есть оружие!* – Пепел выпрямился. – *Я вам пытаюсь рассказать. Они создали оружие, которое убивает только нас, которое как-то реагирует на новые химические реакции в нашем мозгу. Гиперион, глава научного отдела, его создал. Оно должно было срабатывать на чём-то вообще другом. Не понимаю. Я ничего не понимаю. Но оставлять его нельзя. Если оставим, они придут за нами наперевес с ним.*
*А разве Гиперион не может просто сделать другое оружие?* – спросила Грифон.
*Гиперион мёртв,* – сказал Ветер. Он размял ладонь, и Скопа увидела кровь у него на ногтях, запёкшуюся меж пальцев.
Она широко распахнула глаза:
*Ты…*
*Я выпил его кровь,* – сказал Ветер, задирая подбородок. – *Жалко его было просто пристрелить.*
*Нужно забрать оружие с нами,* – повторил Пепел.
Внезапно зазвенела сигнализация, и из труб, проходящих под потолком, начала брызгать противопожарная пена.
*Они нашли, как переключить контроль,* – проговорил Ветер. – *Думают, что противопожарная система сломалась, поэтому включили её вручную.*
*Иди!* – сказала Скопа, толкая Грифон к мужчинам с Ветром. – *Иди с ними к Кольцу. Я помогу Пеплу достать эту вещь.*
Грифон заколебалась.
*Я пойду с ними, – сказал Ветер. – *Идите. Наберите адрес и уходите, если сможете, а нас не ждите.* – Он переложил оружие во второстепенную руку. – *Пошли на поиски.*
В лаборатории было тихо, не считая звучавшего вдалеке сигнала тревоги. Ветер остался сторожить дверь.
*Вот,* – сказал Пепел, хватая полированный стальной ящик, стоявший на рабочем столике, и открывая крышку. Внутри слабо светился скипетр, окружённый кристаллами. – *Это оно.*
*Значит, забирай,* – ответила Скопа. В центре комнаты стоял пьедестал, и огоньки на нём освещали терминалы вокруг. В голову ей пришла мысль: – *Не лучше будет это как-то выключить?*
Пепел уже открыл один из ящиков рабочего места и теперь давил кристаллы каблуком, уничтожая месяцы работы. – *У меня есть идея получше,* – он ввёл серию команд на терминале, и из пьедестала поднялся длинный красный цилиндр, состоявший из частей, как витраж, ярко сияющий. Сияние погасло, когда Пепел вытащил его из гнезда. – *Заберём источник энергии,* – он сунул цилиндр ей в руки.
Свет погас. Сигнализация замолкла. То там, то здесь вспыхивали аварийные огни, но в основном подземные коридоры погрузились в ночь.
*Теперь уже можем отсюда уходить?* – потребовал Ветер. – *Дым их навечно не обманет.*
*Да,* – сказала Скопа, оттаскивая Пепла от консоли. Ветер выстрелил в неё, и полетели искры.
Она засунула источник энергии под мышку и повела Пепла с собой, а он продолжал сжимать ящик. В коридорах царил полный мрак и было скользко от противопожарной пены. То тут, то там им попадались тела, многие из них высохшие и сморщенные, словно пролежавшие месяцами в глубоких пещерах трупы, и грудь впала вокруг круга ранок.
Жизнь за смерть и смерть за жизнь.
Грифон ждала у дверей ангара, с ней – пятеро мужчин.
*Две группы уже ушли через Кольцо,* – сказала она. За ней двери ангара были распахнуты в ночь, и вихрящийся снег скрывал от взгляда всё, что было снаружи, даже Кольцо Предков и постамент перед ним. – *Вы остались последние. Мы вас ждали.*
Ветер переложил оружие.
*У них прямая видимость для стрельбы,* – заметил он. В диспетчерской пристыковочной секции находились охранники. Окна были выбиты, и осколки стекла покрывали пол ангара вплоть до открытых дверей, бесконечное пространство голого бетона. Скопа видела дула оружий, одно, второе, третье… Спрятаться было совсем не за чем. – *Можешь их отвлечь?* – спросил Ветер.
*Возможно?* – она так устала. Ноги налились свинцом. Она так долго удерживала иллюзию дыма, а Грифон наелась так сильно. – *Я попробую,* – произнесла она. – *Получиться может только на секунду. Так что придётся бежать.*
Дым завивался вокруг них. Дым наполнял ангар, скрывая цель, мешая видеть. Весь ангар заполнил дым…
*Бегите!*
Грифон в белой сорочке и с босыми ногами, Пепел, сжимающий серебристый ящик, адрес планеты горит в его разуме…
*Бегите!*
Мужчины понеслись в туман перед ней, дым завивался кольцами…
И оружие открыло огонь. У кого-то в диспетчерской оказалось достаточно здравого смысла. Цели они не видели, но могли стрелять в нужном направлении.
Скопа бежала, прижимая к груди источник энергии, и Ветер следовал за ней по пятам. Через бесконечный ангар, к снегу.
В неё попали, раз, другой, но каким-то чудом она продолжала бежать, продолжала бежать сквозь боль, и снаружи в вихрящейся белизне зажёгся невыносимый голубой свет. Кольцо ожило под руками Пепла.
Она слышала, как заворчал Ветер, чувствовала, как он оступился, но он всё ещё тоже бежал, прямо за ней.
Вокруг неё был снег, ветер бил её, словно кулаками, под босыми ногами был снег. Грифон вышла, и Пепел тоже. Один из мужчин исчез за озером света.
Ещё один выстрел, и она чуть не упала на невысоких ступеньках. А потом её поглотил свет.
И снова ночь, но тёплая и неподвижная, в посадках тихо стрекочут насекомые. Ветер чуть не врезался в неё сзади, и одновременно выключилось Кольцо.
*Набирайте адрес!* – закричал он, отталкивая её в сторону от Кольца. – *Набирайте адрес, чтобы они не могли последовать за нами!*
Звёзды над головой были звёздами родного дома.
Скопа стояла перед Кольцом, переводя дух, держа в руках источник энергии.
Под звёздами Афона.
В Городе Предков проснулась Тейла Эммаган.
Переводчик: Tykki
Оригинал: Osprey, Stargate Atlantis: the Legacy Book 5 The Secrets by Melissa Scott & Jo Graham (торрент с книгами)
Размер: 4 452 слов в оригинале
читать дальшеВ Городе Предков Тейле Эммаган снился сон.
Во сне у неё когда-то были имя и прошлое. Когда-то весной она шла под прохладными голубыми небесами Афона, и в нагорьях на деревьях набухали почки, хотя в долинах всё уже зеленело. У неё было имя, хотя сейчас оно исчезло. Столько много исчезло. Когда-то был бородатый мужчина, тянувший тележку, в которой она ехала, рыжая борода и широкая улыбка, но имени она его вспомнить не могла. Был юноша постарше неё. Он шёл рядом с тележкой, мечась из стороны в сторону, полный энергии. У него были тёмные волосы и квадратное лицо. И его имени она не помнила.
Никто здесь не звал её по имени, даже Кайрос, ассистент, который склонялся над ней с озабоченным лицом, всего лишь человек, как и она. Она чувствовала его озабоченность, чувствовала, как та касается её, словно вода, падающая с неба.
Она помнила дождь. В утро, когда ей исполнилось семнадцать, шёл дождь, и других утр после этого она не помнила.
– Жизненные показатели стабильны, – произнёс кто-то. Один из Предков. Один из богов. Наверное, подумала она, она как-то сильно поранилась. Настолько сильно, что к Предкам обратились с ходатайством её спасти. Она об этом не помнила. Но были же люди, которые могли это сделать. Рыжебородый мужчина. Юноша. Даже Кайрос. Может быть, поэтому она и знала, как его зовут. Он принёс её сюда, чтобы её спасли.
Она закрыла глаза, чтобы защититься от яркого света, от ламп, который никогда не мерцали и не гасли, от огней Предков. Она закрыла глаза, и ей приснился сон. Ей снились дом и весна, озеро с недвижной гладью воды и поднимающийся над ним лёгкий туман, и взлетающая белая водяная птица.
– Это – девяносто первая из женщин, – произнёс один из Предков и даже не накрыл простынёй неподвижное лицо, искажённое наливающимися синевой пятнами под кожей.
– Остальные девять в стабильном состоянии, – сказал другой.
Безразличие. Никакого чувства потери. Что такого ужасного случилось, что умерли столь многие? Она повернула голову, но вокруг в комнате была только тишина, устланные белым кровати, на которых лежали пациенты, а у самой дальней стояли два Предка. Слишком далеко, чтобы она могла расслышать только что сказанное. Она-то думала, что они стоят совсем рядом.
Первый пожал плечами:
– Из мужчин мы потеряли только одного. Игрек-хромосома действует как что-то вроде защиты от самых радикальных изменений, которые провоцирует ретровирус. Возможно…
Вспышка гнева. Она ощутила её, словно гнев принадлежал ей, но это было не так. Неподалёку стоял Кайрос, сжимавший кулаки. Дело было в нём. Гнев исходил от него, вызванный их словами, которые она не понимала. Зато понимал он. И они наполняли его отчаянной яростью.
– Кайрос, – попробовала прошептать она, но ничего не получилось. Она не могла издать ни звука.
И всё же он, безошибочно угадав, повернулся, и его глаза были наполнены слезами.
– Мне так жаль, – сказал он.
– Малышка, – голос был шёпотом в её разуме. Вслух не сказали ни слова, но она всё равно услышала. Женский голос, звучавший старше и тише.
– Да?
– Ты меня слышишь? – мягко, настойчиво.
– Да, – она ждала в темноте. Однажды она очнулась в темноте. Лишь огоньки на нескольких машинах мигали то там, то здесь, словно звёзды, которые она едва помнила. – Кто ты?
Секундный образ в её сознании, искажённое отражение женщины в зеркале. Лет сорока на вид. Чёрные волосы, оливковая кожа, круглое лицо и карие глаза, высокая, полногрудая, и белая повязка удерживает её подколотые волосы. Потом печально:
– Не помню.
Её голос был словно уютная темнота, словно ты просыпаешься после кошмара и обнаруживаешь, что мама рядом, что она цела и невредима, как и ты…
…словно ты понадёжнее закутываешь дочку в одеяла, нашёптываешь ей, пока она не уснёт… В ответ пришёл образ звёздного света, ночи за окном, спящего ребёнка.
– Ты – Ночь, – сказала она. – Я буду звать тебя Ночью, и мы пребудем вместе в темноте.
Другая заколебалась, словно скрывая что-то, словно от серьёзно болевшего ребёнка.
– Не давай им понять, что ты меня слышишь, – сказала она. – Малышка, прошу тебя, береги себя. Если они узнают, что мы умеем так разговаривать, то убьют нас.
– Я просто возьму у тебя кровь, – произнёс Кайрос. – Я быстро и постараюсь тебе больно не делать.
Его ладони мягко касались её руки. Не из-за него она закричала.
Когда он поднял её руку на свет, она в первый раз толком разглядела испещрённую пятнами зелёную кожу, как у кого-то, давно мёртвого, и тёмно-изумрудные вены, извивающиеся с тыльной стороны запястья и ладони. Пальцы не закрывали ладонь, повёрнутую кверху, и в потемневшей исстрадавшейся плоти распахивалась глубокая рана, с приоткрытыми губами, как у второго рта.
Она кричала. Она кричала до тех пор, пока вторая иголка не вонзилась в её тело, возвращая ей забытьё.
Надо льдом голубело небо. Когда ей стало лучше, её перевели в другую комнату, с окном, выходящим на море. По небу стлались штормовые облака, и после них оставался плотный снег, поутру отблёскивающий хрусталём.
Она сидела в кресле у окна, одетая только в белую сорочку, которую ей дали. Их оскорбляла её нагота, хотя она больше и не была создана по их подобию. Тело у неё было безволосым, как у ребёнка, от бледно-зелёного до тёмно-изумрудного оттенка на сосках. Чёрные волосы стали ослепительно-белыми, словно у бабушки, пережившей восемьдесят лет. И всё же они падали волной вдоль её спины, так же, как она зачёсывала их раньше… Раньше, чем произошло что-то, чего она не помнила.
– Тебе тепло? – спросил Кайрос.
Конечно, ей было тепло. Сквозняков не было, а внутри стояла одна и та же температура, даже у заснеженного окна. Всё было просто идеальным.
*Малышка,* – на этот раз, услышав голос в своём разуме, она не удивилась, только повернулась, чтобы посмотреть, кто говорит.
Та не была похожа на женщину в ночи, но голос у неё был тот же. Да, высокая. Полногрудая. Всё ещё с чёрными волосами. Но кожа у неё была зелёной, как у ящерицы, а зрачки в жёлтых глазах – вертикальными, как у кошки.
*Ночь.*
На той была такая же белая сорочка, и она сидела в одном из гравитационных кресел, которыми пользовались тяжело больные. Оно скользнуло по полу, чтобы Ночь смогла сесть у окна, глядя на море.
*Я рада, что ты не умерла,* – сказала Ночь.
*Как и я,* – ответила она.
*Помимо нас, есть ещё семеро,* – проговорила Ночь. – *Остальные мертвы.*
*Не понимаю.*
Ночь повернула голову, и взгляд жёлтых глаз был тяжёлым, хотя голос – печальным:
*Малышка, хотела бы я, чтобы тебе и не пришлось.*
Однажды Кайрос исчез.
Она задала вопрос одному из дежурных. Голос у неё теперь действовал, хотя звучал низко, как у мужчины.
– Он вызвался добровольцем на второе испытание, – сказал дежурный и не встречался с ней глазами, пока не ушёл в спешке.
Боги шутили шутки. Иногда смеялись. Когда она мылась, стоя в бассейне и держа в руках душ, охранники отпускали грубые замечания, говоря о ней так, как никто при ней раньше не говорил, как не позволил бы себе ни один мужчина из её народа. Она смолчала, глядя вниз. Возможно, ретровирус повлиял на её разум, и она чего-то не понимала.
*Они не боги,* – прошептала она в темноте, лёжа в койке в голой комнате, где жила с ещё тремя женщинами.
*Нет,* – ответила другая. Она была пухлой и молодой, ниже на голову, и её красные волосы алели на пепельно-серой коже. Облако, как гора облаков, которые видно над морем, они клубятся далеко-далеко, и за ними восходит солнце. Алое утреннее небо.
Они не разговаривали с помощью слов, только чтобы сказать «извините» или что-то подвинуть. Везде были микрофоны и камеры. Медперсонал наблюдал за ними днём и ночью. Судя по всему, им не нужно было нормально есть и испражняться, хотя воду они пили. Это завораживало.
*Не понимаю.*
*Они не боги,* – сказала Ночь. – *А теперь рассказывай, что ты помнишь. Мы должны вспомнить все вместе. Мы не лишены рассудка,* – её голос звучал тихо, но решительно. – *Если мы хотим попасть домой, нужно пользоваться разумом.*
*Домой,* – повторила Облако и развернула перед ними картину города, белые башни на фоне моря. – *Я обитала в Городе Предков, где служила богам, как служили мои родители и родители родителей. Я работала в их яслях. Я заботилась об их детях,* – её голос был полон вопросов. Пришёл образ – пухлой светловолосой молодой женщины, чьи голубые глаза были расставлены слишком хорошо, чтобы она казалась красивой. – *Я обитала в Городе Предков. Когда-то.*
Сослана из рая в подземное царство, подумала она. Об этом существовала какая-то история, об изгнанных богами, но она её не помнила.
*Что с нами произошло?* – спросила Облако.
*Не знаю,* – ответила Ночь.
*Кайрос знал,* – подумала она. – *Кайрос знал.*
Прошло восемь дней прежде, чем она его увидела – и едва смогла узнать. Его плоское, домашнее лицо преобразилось, углубления возле носа заставили его казаться уже, волосы побелели, а кожа стала бледной вместо насыщенно-коричневой, какой всегда была так же, как у неё.
*Кайрос?* – сказала она его разуму, и он не узнал своё имя, только съёжился и заслонил глаза руками. В нём больше не было ничего, кроме смятения, он прятался в углу одной из общих комнат, одетый лишь в белую сорочку. Он больше не знал своего имени.
Она подошла к нему и села рядом, и наконец он позволил ей взять его за руку.
*Ты хотел знать,* – проговорила она.– *Ты хотел знать всё, чему могли научить Предки,* – это немногое она помнила. Он отправился в Город Предков, чтобы учиться. Он стал целителем. Они им гордились. Теперь его разум на вкус был как пепел на её губах, горький и нечистый, как обрывки сожжённой коры, колеблющиеся на ветру.
*Кто я?* – прошептал он.
*Ты – Пепел,* – сказала она.
День за днём их запирали, каждую в своей комнате, каждую поодиночке. Ревели сигналы тревоги, но она ничего не делала, только сидела, прислонившись спиной к стене, обняв руками колени.
*Что произошло?* – спросила она.
Ей ответила Грифон. Мысленный голос у неё был очень тихий, даже когда их не разделяли камень и стекло.
*Один из мужчин кого-то убил.*
*Кого?*
*Бога,* – Грифон говорила почти неслышно. – *Говорят, что он убил одного из богов и выпил его кровь.*
Началось всё с мелочи. Ей не нравился этот охранник. Ей не нравилось, как он на неё смотрит. И поэтому, когда он проходил мимо, она пожелала, чтобы он её не увидел.
И он не увидел. Он моргнул, проверил решётки и запирающую панель, а потом нажал тревогу.
Остальные охранники над ним посмеялись.
– Она же тут, – говорили они, а она сидела, прислонившись к стене. – Прямо у тебя под носом. Что, уже приложился к чему-то внеслужебному веселящему?
И охранник, которого она ненавидела, глупо смотрел и тряс головой. Конечно, она была тут. Она тут всё время была. Так и запись с камеры показывала. Она не двигалась с места всё то время, что он её искал, даже когда он подошёл к ней на расстояние вытянутой руки.
Почему-то он её не увидел.
*Я могу дотрагиваться до их разума,* – сказала она. – *Могу заставлять их видеть то, что хочу.*
*Проверь это,* – ответила Ночь. – *Посмотри, что способна делать.*
– Ненавижу эту проклятую базу, – произнёс один из дежурных. – Погода всегда просто ужас.
Второй нахмурился, глянув в окно лаборатории, где сидела она, терпеливая и безмолвная:
– Ты о чём? Хорошая же погода.
– Ты что, не видишь, как надвигаются облака?
– Ты свихнулся. Небо ясное.
Облака и туман, поднимающиеся, словно воспоминания, густая дымка скрывает море и снег…
– О, – озадаченно проговорил второй дежурный. – Ничего себе, как быстро туман надвинулся.
*Грифон?*
*Я горю,* – сказала Грифон. – *У меня ослабли ноги и всё время вибрирует ладонь. Я ем и ем, но всё тут же выходит обратно. Мне в вены вводили питательные вещества, но толку от этого никакого.*
*Где ты?* – спросила Облако.
*В лаборатории,* – ответила Грифон. Мысленный голос у неё прерывался. – *Они считают, что я умру. А потом меня разрежут и посмотрят, что пошло не так.*
*Мы этого не допустим,* – сказала она.
*И как ты это предотвратишь?* – спросила Грифон. – *Малышка, ты бессильна.*
*Не настолько, насколько они думают,* – ответила она.
*Я Ветер,* – сказал он, и голос его был силён.
*Не знала, что мужчины умеют разговаривать.*
*Некоторые умеют,* – ответил он и показал ей образ. Корабль с алыми парусами летел над морем, а у штурвала стоял он, золотокожий мужчина с длинными чёрными волосами, наслаждаясь игрой воздуха. Воздух нёс корабль, поднимал его, и он пел вместе с ним, единый с радостью мореходства.
*Я был корабельным мастером,* – сказал он. – *И солдатом.*
Обнажённый меч в руке, славный изгиб клинка блещет серебром, когда они готовятся отражать атаку налётчиков…
*Клинок,* – произнесла она, видя образ в его разуме. – *Солдат королевы.*
*Кто ты?* – его мысленный голос был полон любопытства, и она показала ему то, что помнила: стройную девушку, едва ставшую взрослой, с медовой кожей и озорными карими глазами, девушку, любившую музыку и полные зелени места. В памяти внезапно снова всплыло озеро – утро, туман, поднимающийся над озером за Кольцом Предков, и белая птица, взлетающая над водой.
– Я – Скопа, – сказала она.
*Она умирает,* – сказала Облако так тихо, чтобы слышала только Скопа. – *Грифон умирает. Говорят, с ней ещё трое мужчин. Дело не только в том, что мы не принимаем пищу. Дело в том, что у нас не получается. Мы не способны усваивать еду. И со временем все умрём от голода.*
*Ты знаешь точно?*
*Я вытащила это из разума одного из докторов,* – сказала Облако, и её мысленный голос окрасился смущением.
*Ты способна читать разум богов?* – Скопа позволила услышать своё изумление.
*Да. Некоторых.* – Она остановилась, потом продолжила дальше: – *Но я не могу заставить их видеть то, чего нет, как ты. Я пробовала.*
*Сколько?* – спросила Скопа. – *Сколько у нас осталось?*
*Не знаю,* – с сожалением ответила Облако. – *Они сами не знают. Несколько недель? Но не думаю, что у Грифон и уже умирающих мужчин есть столько времени.*
Мы умрём от голода. Она уже чувствовала его, когда касалась разумом Грифон, непрекращающееся жжение, словно ныли все кости. И Грифон такая была не одна. Это находило и на других, даже на Ветра…
*Если буду умирать, то кого-нибудь из них прихвачу с собой,* – сказал он, и в его голосе звучала сталь. – *В самом худшем случае меня просто убьют раньше и оружием получше, чем голод. Заберу кого-нибудь из сволочей с собой в тени.*
*Как и мы все,* – ответила Ночь. Голос её звучал ровно и спокойно. – *Если умирать, то лучше всем вместе.*
Скопа говорила тихо:
*Лучше не умирать вовсе. Что потребуется, чтобы добраться до Кольца?*
*И куда мы отправимся?* – вопросила Облако.
*Куда угодно,* – ответил Ветер. – *Где угодно лучше, чем здесь.*
Полночь и снег. Снаружи ветер сбивает снег в белую тьму. Внутри – тепло и уют.
Облако ждала, алые волосы свободно ниспадали вокруг её лица, губы алели как вишни. Ожидая, она прислонялась к решёткам, открыв разум сёстрам.
Охранник остановился по пути вниз по ступенькам. Причин для этого не было. Разве что то, что она была до странности красива.
– Что тебе нужно? – спросил он.
– Ты, – ответила Облако и улыбнулась. – Мне нужен ты.
Он подступил ближе, глядя на неё немигающим взором.
– Я хочу, чтобы ты открыл дверь и я могла до тебя дотронуться, – сказала она. – Открой дверь, прекрасный мужчина.
Он провёл ладонью над запирающей панелью, которую могли отпереть только боги, и решётки разошлись в сторону.
– Спасибо, – произнесла Облако, подняв длинный палец и проведя по его щеке. – Теперь пойдём со мной в диспетчерскую, и ты отключишь камеры.
– Зачем? – прошептал он, но не отрывая от неё глаз.
Она хихикнула:
– Ты правда хочешь, чтобы кто-то увидел, чем мы сейчас займёмся?
Дверь Скопы скользнула в сторону, третья после Облака и Ночи.
*Что происходит?* – требовательно спросила она.
*Нужно уходить,* – сказала Ночь. – *Времени мало. Скоро их автоматические системы предупредят их, что что-то не так.*
*Мы не уйдём без Ветра и остальных,* – ответила Скопа, и каменный пол холодил её босые ноги.
На лице Облака видно было напряжение, а охранник стоял рядом, глядя пустыми глазами:
*Я не могу удерживать больше одного за раз! Надо уходить сейчас же!*
*Без остальных – нет!* – Скопа резко развернулась. – *Я могу их отвлечь. Могу найти, чем их занять. А вы идите и открывайте другие двери.* – Они колебались. – *Доверьтесь мне!* – сказала она.
А потом закрыла глаза.
Огонь. Она помнила огонь. Она помнила, как танцует среди пламени, а блестящие трубы поднимались и играли, вздымаясь, как искры. Дым плыл огромными облаками, клубясь и заставляя задыхаться. Дым наполнял комнаты, лишая воздуха. Дым. Повсюду был дым. Он сочился из вентиляционных шахт, вползал под дверьми. Коридоры были переполнены дымом, и везде слышно было, как подступает пламя, пожирая кислород и жизнь…
Она была дымом. Она скользила как привидение, и они дёргались и вскакивали на ноги, и учёные, и врачи, бросаясь за водой, чтобы намочить ткань, которой накроют лица. Они её не видели, а над головами ревела сигнализация, которую включили вручную. В коридорах было полно бегущих охранников, но они её не видели. Она была дымом. Их тошнило, и они отворачивались от вентиляционных отверстий, пытаясь их закрыть.
Лаборатория. Грифон не обманулась. Она повернула голову, лежащую на белой подушке. Вокруг никого не было. Врачи сбежали.
*Грифон.*
*Я не могу идти,* – сказала та. Лицо у неё исхудало, кожа туго обтягивала кости. – *Скопа…* – она подняла трясущуюся руку. Пальцы дрожали, щель в руке открылась. Руку свело судорогой. – *Скопа…*
Она всего лишь хотела взять её за руку. Всего лишь хотела помочь подняться, обнять за талию и помочь встать на ноги. Но рука, дрожа, неумолимо поднималась. А потом ногти Грифон вонзились в грудь Скопе, прорывая одежду и кожу, обжигая тело, как огонь.
Вцепляясь в её душу. Жизнь вытекала из Скопы, сила перетекала из неё в Грифон. Разум к разуму и душа к душе, сердце её и Грифон бились в унисон.
*Бери мою силу,* – прошептала Скопа. – *Бери мою силу. Бери, сестра.*
И то текла жизнь. Насыщенная, тёмная и сладкая, как вся та пища, которую они не могли усвоить, жизнь, жизнь и жизнь. Теряя её, ты чувствовала боль, выпивая её – сладкий экстаз. Когда сознания переплетались, ты чувствовала и то, и другое. Жизнь и смерть, смерть и жизнь, кружащиеся вместе, словно светлячки над озером…
А потом всё кончилось.
Грифон сидела перед ней невредимая, лицо у неё снова было круглое и полное, и она отняла окровавленную руку.
*Скопа…* – её губы сжались, словно она противостояла чему-то изо всех сил. – *Хватит. Хватит, иначе ты умрёшь вместо меня.*
Скопа вдохнула. Воздух ворвался в рот и обжёг язык. И всё-таки она была жива. Следы от когтей на её коже бледнели, раны исцелялись. Она чувствовала головокружение и шаталась, но всё-таки была жива.
*Разделённая жизнь,* – прошептала она.
Грифон подняла её на ноги.
*Пойдём,* – велела она. – *Нужно уходить.*
*Пепел!*
Он стоял в коридоре, а солдаты слепо носились мимо них, сжимая в руках противопожарное оборудование. Глаза у него были широко распахнуты, но в них было узнавание.
*Скопа, ты должна мне помочь!*
*Мы тебе поможем,* – сказала Грифон. – *Мы направляемся к Кольцу. Идём с нами.*
*Нет!* – он потянул её за руку, не спуская со Скопы взгляда. – *Нужно кое-что сперва сделать.*
В конце коридора внезапно раздался скрежет, а потом одного охранника отбросило назад, ударив об стену, и он упал, как сломанная кукла. Из-за угла вышел Ветер, за ним ещё двое мужчин, его белые волосы развевались, как знамя, а в руках было одно из оружий Предков.
*Они отступили в диспетчерскую,* – произнёс он. – *В ту, что за ангаром. Десять или около того мужчин держат себя в руках, но остальные паникуют из-за дыма,* – он мрачно улыбнулся. – *Твоих рук дело, Скопа?*
*Да,* – ответила она.
Пепел снова потянул её за руку.
*Скопа, помоги мне!*
Выражение лица Ветра изменилось.
*Пойдём, добрый малый,* – сказал он. – *Мы уж постараемся, чтобы тебя спасти.*
*Здесь есть оружие!* – Пепел выпрямился. – *Я вам пытаюсь рассказать. Они создали оружие, которое убивает только нас, которое как-то реагирует на новые химические реакции в нашем мозгу. Гиперион, глава научного отдела, его создал. Оно должно было срабатывать на чём-то вообще другом. Не понимаю. Я ничего не понимаю. Но оставлять его нельзя. Если оставим, они придут за нами наперевес с ним.*
*А разве Гиперион не может просто сделать другое оружие?* – спросила Грифон.
*Гиперион мёртв,* – сказал Ветер. Он размял ладонь, и Скопа увидела кровь у него на ногтях, запёкшуюся меж пальцев.
Она широко распахнула глаза:
*Ты…*
*Я выпил его кровь,* – сказал Ветер, задирая подбородок. – *Жалко его было просто пристрелить.*
*Нужно забрать оружие с нами,* – повторил Пепел.
Внезапно зазвенела сигнализация, и из труб, проходящих под потолком, начала брызгать противопожарная пена.
*Они нашли, как переключить контроль,* – проговорил Ветер. – *Думают, что противопожарная система сломалась, поэтому включили её вручную.*
*Иди!* – сказала Скопа, толкая Грифон к мужчинам с Ветром. – *Иди с ними к Кольцу. Я помогу Пеплу достать эту вещь.*
Грифон заколебалась.
*Я пойду с ними, – сказал Ветер. – *Идите. Наберите адрес и уходите, если сможете, а нас не ждите.* – Он переложил оружие во второстепенную руку. – *Пошли на поиски.*
В лаборатории было тихо, не считая звучавшего вдалеке сигнала тревоги. Ветер остался сторожить дверь.
*Вот,* – сказал Пепел, хватая полированный стальной ящик, стоявший на рабочем столике, и открывая крышку. Внутри слабо светился скипетр, окружённый кристаллами. – *Это оно.*
*Значит, забирай,* – ответила Скопа. В центре комнаты стоял пьедестал, и огоньки на нём освещали терминалы вокруг. В голову ей пришла мысль: – *Не лучше будет это как-то выключить?*
Пепел уже открыл один из ящиков рабочего места и теперь давил кристаллы каблуком, уничтожая месяцы работы. – *У меня есть идея получше,* – он ввёл серию команд на терминале, и из пьедестала поднялся длинный красный цилиндр, состоявший из частей, как витраж, ярко сияющий. Сияние погасло, когда Пепел вытащил его из гнезда. – *Заберём источник энергии,* – он сунул цилиндр ей в руки.
Свет погас. Сигнализация замолкла. То там, то здесь вспыхивали аварийные огни, но в основном подземные коридоры погрузились в ночь.
*Теперь уже можем отсюда уходить?* – потребовал Ветер. – *Дым их навечно не обманет.*
*Да,* – сказала Скопа, оттаскивая Пепла от консоли. Ветер выстрелил в неё, и полетели искры.
Она засунула источник энергии под мышку и повела Пепла с собой, а он продолжал сжимать ящик. В коридорах царил полный мрак и было скользко от противопожарной пены. То тут, то там им попадались тела, многие из них высохшие и сморщенные, словно пролежавшие месяцами в глубоких пещерах трупы, и грудь впала вокруг круга ранок.
Жизнь за смерть и смерть за жизнь.
Грифон ждала у дверей ангара, с ней – пятеро мужчин.
*Две группы уже ушли через Кольцо,* – сказала она. За ней двери ангара были распахнуты в ночь, и вихрящийся снег скрывал от взгляда всё, что было снаружи, даже Кольцо Предков и постамент перед ним. – *Вы остались последние. Мы вас ждали.*
Ветер переложил оружие.
*У них прямая видимость для стрельбы,* – заметил он. В диспетчерской пристыковочной секции находились охранники. Окна были выбиты, и осколки стекла покрывали пол ангара вплоть до открытых дверей, бесконечное пространство голого бетона. Скопа видела дула оружий, одно, второе, третье… Спрятаться было совсем не за чем. – *Можешь их отвлечь?* – спросил Ветер.
*Возможно?* – она так устала. Ноги налились свинцом. Она так долго удерживала иллюзию дыма, а Грифон наелась так сильно. – *Я попробую,* – произнесла она. – *Получиться может только на секунду. Так что придётся бежать.*
Дым завивался вокруг них. Дым наполнял ангар, скрывая цель, мешая видеть. Весь ангар заполнил дым…
*Бегите!*
Грифон в белой сорочке и с босыми ногами, Пепел, сжимающий серебристый ящик, адрес планеты горит в его разуме…
*Бегите!*
Мужчины понеслись в туман перед ней, дым завивался кольцами…
И оружие открыло огонь. У кого-то в диспетчерской оказалось достаточно здравого смысла. Цели они не видели, но могли стрелять в нужном направлении.
Скопа бежала, прижимая к груди источник энергии, и Ветер следовал за ней по пятам. Через бесконечный ангар, к снегу.
В неё попали, раз, другой, но каким-то чудом она продолжала бежать, продолжала бежать сквозь боль, и снаружи в вихрящейся белизне зажёгся невыносимый голубой свет. Кольцо ожило под руками Пепла.
Она слышала, как заворчал Ветер, чувствовала, как он оступился, но он всё ещё тоже бежал, прямо за ней.
Вокруг неё был снег, ветер бил её, словно кулаками, под босыми ногами был снег. Грифон вышла, и Пепел тоже. Один из мужчин исчез за озером света.
Ещё один выстрел, и она чуть не упала на невысоких ступеньках. А потом её поглотил свет.
И снова ночь, но тёплая и неподвижная, в посадках тихо стрекочут насекомые. Ветер чуть не врезался в неё сзади, и одновременно выключилось Кольцо.
*Набирайте адрес!* – закричал он, отталкивая её в сторону от Кольца. – *Набирайте адрес, чтобы они не могли последовать за нами!*
Звёзды над головой были звёздами родного дома.
Скопа стояла перед Кольцом, переводя дух, держа в руках источник энергии.
Под звёздами Афона.
В Городе Предков проснулась Тейла Эммаган.
@темы: Информация по миру, ЗВА: Наследие